Коль тема пошла в гору, добавлю подробностей об учебе и жизни в мореходке в целом. Итак, едем на практику в Клайпеду, через Ригу. В Ригу прибываем рано утром, часов в пять и нам надобно еще толкаться в незнакомом городе аж до 6-ти вечера, пока не сядем на клайпедский поезд. Так вот, только отъехали из Питера, и фуражка командира скрылась за поворотом, немедленно достали, порезали, откупорили и налили.
Не плохо едем. Примазался "инвалид" со своим граненым стаканом и пока его мутная слеза стекала по небритой щеке, он успел рассказать нам сердцедробильную историю про потерянную на войне ногу. Первый раз налили ему. Но он совсем загеройствовал и продолжал в духе " а еще я потерял на войне вторую ногу и кореша". Кстати, кореш подошел через минуту с алюминиевой кружкой. Обоим героям сражения под Ватерлоо было отказано в горячительном, с формулировкой "мы на войне твоих ног и кореша - не находили". Герои Шипки обозвали нас негодяями и пообещали, что по приезду, фашисты нам накостыляют. Какие фашисты??? Два этих гидроцефала пояснили, что Прибалтику заполонили фашисты. Для острастки, пнув под зад героев-разведчиков, мы дернули еще грамм по 300 за дружбу народов и улеглись, благо до приезда осталось пару часов. С утра, прибывши в Ригу, многие мои сокурсники испытывали легкий дискомфорт от вчерашних посиделок и подняли тонус парой-тройкой бутылок запасенного портвейна.
Я мужественно ожидал открытия пивного подвальчика в районе вокзала. Портвейн пришелся, кстати, почти всем, кроме Кузи. Кузя не заснул от щедрот испитого, а принялся молча выглядывать тех самых врагов, о которых накануне рассказывали двое забытых Отчизной героев. На свою беду, по перрону шел обыкновенный военный патруль. Кузя встал, оправился, четким строевым шагом подошел к ним, отдал честь и деловито осведомился "Фашисты! Кто старший?". Недоуменный лейтенант преставился по форме. Кузя удовлетворенно кивнул головой и отправил летеху в нокдаун, четко поставленным ударом в челюсть справа. После чего, слева, накинул сержанту и уже было приступил к политинформации рядового, но, тот, был смекалист и, опередив обидчика, двинул Кузе в ухо со всей мощью ассенизатора колхозных полей. Кузя уснул еще в полете. Троица его скрутила и препроводила в привокзальное отделение транспортной милиции. На наши уговоры отпустить лишенца, сплоченный единой бедой патруль - никак не реагировал. В отделе Кузю посадили в зарешеченный обезьянник до тех пор, пока тот не придет в себя. Летеха с битой губой и сержант-пехотинец с подбитым глазом, удалились, яростно вращая глазами и поливая нас ненавидящими взглядами.
Важный майор-латыш, попросил подойти к нему старшего нашей группы. Умники выпихнули меня, т.к. от меня если и пахло, то, исключительно вчерашним. Подсевши к майору, я стал мямлить о том, что Кузя сирота, что он сын училища, едет на заработки на средства собранные детьми-инвалидами. Мол, и справка у него имеется, о том, что он тоже инвалид детства, но бумажку отобрали злые патрульные дяди в сапогах, которые подрались между собой сами и Кузя потерпевший, а вовсе не злостный, пьяный и агрессивный. Латышский стрелок молча кивал головой и вертел в руках паспорт моряка Кузи. Я, было уже дожал майора, пообещав ему гору всяких полезных всякостей, которые якобы лежат у нас в камере хранения. Уже. Было. Суровый майор вот-вот был готов пожалеть несчастного недоношенного сиротинушку, попавшего под жернова патрульного произвола. Но Кузя пришел в себя. Обвел всех нас неузнающим взглядом безумца и заявил, что в фашистских застенках он не впервой. Что фашистам он не скажет ни слова. Чтоб немедля звали советского консула, если они не хотят новой отечественной войны. Майорский латыш уронил в чай очки и онемел. Потом, переспросил у меня, почему этот моряк требует консула? Он что? Не курсант ЛВИМУ (как было указано в паспорте моряка)? И вообще…он по-русски правильно говорит? Тут уже мы все в один голос заорали Кузе, чтоб он заткнулся и не мешал дипломатическим переговорам. Кстати, которые мгновенно зашли в тупик. Майор мучительно соображал, к кому относится эпитет «фашисты». В создавшейся патовой ситуации, Кузя взял руководство всей операцией на себя и заявил, что он передумал. Готов к сотрудничеству (после этих слов майор подобрел глазами) и немедленно хочет сделать важное правительственное заявление. Которое он готов сообщить только майору (как старшему по званию) и исключительно конфиденциально. На ушко.
Майор принял официальную мину лицом, надел фуражку, одернул форму, прибрал на столе лишние бумажки, стряхнул с него крошки. Весь его внешний вид выражал полную государственную торжественность. Именно так, будут выглядеть представители человечества, когда настанет момент впервые встречаться с выдвиженцами от инопланетного разума. Майор взял в руки блокнот, подошел к обезьяннику и официально произнес «Слушаю вас, гражданин …цов!». Несознательный гражданин, поманил майора пальцем через решетку и попросил подойти ближе на два шага (Ка и бандерлоги). Майор доверился, подойдя, склонил голову к решетке, уже предвкушая всю секретную ценность информации и сразу метя на повышение. Минимум - пост замминистра. Уверенно и четко, просунув ручищи через прутья решетки, Кузя провел мертвый локтевой захват майоровской шеи, принявшись выдавливать из служителя народа жизнь. Майорское лицо приобрело цвет помидора, потом огурца, пошло маскировочными пятнами. На шее вздулись огромные вены. Когда цвет лица достиг оттенка спелого баклажана, ноги майора подкосились и он перестал шипеть как испорченный паровозный гудок. Товарищи по оружию, бились за майора как могли (ключ от клетки был утерян впопыхах). Шпыняли Кузю дубинками, боязливо просовывали руки и ноги в решетку, пытаясь нанести ему, удары по важным органам, орали дурными голосами, пытались расцепить мертвую хватку. Все тщетно. Майор угасал на глазах. Ситуация прямо скажем, не благоприятная для установления долгих и дружеских связей. Мы, предав устремления своего товарища, незамедлительно вступили в ряды его политических соперников и всячески способствовали вызволению геройски погибающего, но не сдающегося майора. Вплоть до искусственного дыхания и закрытого массажа сердца. Наконец, кто-то из виртуозов сапога и дубинки, нанес Кузе решающий удар в промежность. Кузя вынужденно отпустил сиреневую шею блюстителя порядка. Птица Феникс села на майорский погон. Возрождение порушенного майорского авторитета шло по обычному сценарию. Когда милицейские чины выдохлись охаживать Кузика дубинками, они вышли в коридор и предложили продолжить действо летёхе с вздувшейся губой и сержанту с заплывшим глазом. Тем глупо было отказываться от столь великодушного предложения. И они незамедлительно им воспользовались. Метелили Кузю недолго. Минут 20. По окончании действа, была вызвана машина из спецприемника. Кузю переодели в простую до невозможного, форму первого срока носки, которая была принята в спецучреждении. Это были трусы, коричневые. С надписью хлоркой. Которая была жирно нанесена под углом 45 градусов. От левого колена, вверх, через центральную точку, к правой ягодице. «Медвытрезвитель». Скромно. И со вкусом. Характерный финал. Родине не привыкать, чествовать своих героев.
|
Marconi-Uno
|